Ничто, которое построил Джек.Жил-был Джек. Джек всегда был один, сколько себя помнил. Сколько не помнил - тоже. Джек построил дом и жил в нем один. В доме было множество комнат, потому что когда Джеку было особенно одиноко, он строил новую комнату. В новой комнате он представлял себя другим Джеком. В голове у Джека тоже было много комнат. Там жили "другие". Когда один из "других" умирал, в голове становилось пусто-пусто. Умирали они каждый день, и "изначальному" Джеку было очень грустно.
Однажды Джеку стало особенно одиноко, и он попытался заполнить все пустые комнаты в своей голове. Он заполнял их буквами, словами и сомнительным смыслом, но там все равно не убавлялось пустоты. "Другие" продолжали умирать, пустота расширяла свои владения. Может, она их и убивала.
В какой-то момент Джек полюбил пустоту. Он назвал ее Машенькой. Машенька не любила "изначального" Джека, но любила полакомиться "другими", а Джек не хотел замечать этого, так как с Машенькой чувствовал себя счастливым.
Однажды "других" больше не осталось, и в голове Джека осталась только Машенька. Когда она проголодалась, то съела и его, и дом, который он построил у себя в голове, и его одиночество, а потом и себя.
И воцарилось Ничто. И сказало Ничто: "Сие есть хорошо".
Овца.
Жил да был Курыль да Мурыль. Накосили они стожок сенца. Прибежала белая овца. "Бее!" - и съела стожок сенца. Не сказать ли сказочку с конца?
Жили-были Курыль да Мурыль. Курыль любил гоняться звездными ночами за наседками, пока Мурыль тихонечко мурчал, свернувшись клубочком в уголке. И не было у них в жизни ни тревог, ни забот. Но однажды на лугу, где они паслись, появилась из ниоткуда Черная Овца. О ее приближении можно было узнать по столбу пыли, который она поднимала, быстро перебирая мощными копытами. После набега ничего не оставалось: ни молодых растений, ни сена. Ощущая свое превосходство над местными жителями, она громко блеяла в знак победы, и хрупкие стены домишек сотрясались от этого громового голоса, как сидящие внутри обитатели - от страха. Любимые наседки Курыля подохли от ужаса, а уголок Мурыля обвалился. Не в силах вынести горечи потерь, подумали они сначала заколоться вилами, но не вышло, и решили они покинуть обжитое место да начать жить заново. Долго ли, коротко ли, нашли деревню, где еще не слышали о могущественной Овце, да и решили там обосноваться. Завел Курыль новых наседок, а Мурыль нашел уютный уголок.
Прибежала Белая Овца.
Хвост."Где же мой Хвост?" - промолвила Ио. Она так устала бежать, что, запыхавшись, не сразу заметила отсутствие верного спутника, что отгонял вездесущую Боль.
Хвост был всегда. Она думала, что он никогда ее не покинет. В конце концов, он был ее частью. Теперь же частью ее стала Боль, что гнала ее все дальше и дальше от родного дома, не давая опомниться и хорошенько поразмыслить, что делать.
Сегодня был день ее Превращения. "Сколько я уже бегу?" - подумала несчастная. На пути ей встречались реки, леса, дикие животные. Она пыталась укрыться в норе, в тени деревьев, искать защиты у ночных хищников, но все без толку. Везде настигала беспощадная Боль, а теперь Ио лишилась еще и единственной защиты.
День Превращения. День Скорби. День, когда появилась Боль.
Неподалеку блестело в свете луны озеро. Вода переливалась под холодным ночным светом, манила. Ио смотрела на ласково зовущие волны и думала о том, что может окончить свои страдания. Одна нога, другая - и она уже по шею в воде. Приятная прохлада облегчила Боль, но не искоренила. Решение далось легко.
Неподалеку злорадно ухнула Сова. Из своего дупла она наблюдала за несчастной огромными желтыми глазами уже долгое время.
Ио погрузилась в воду с головой.
Из совиного дупла торчал какой-то шнурочек.